|
Мог стать физиком
Родился Сергей Лавров 21 марта 1950 года в Москве в семье работников Внешторга. Многие друзья родителей также имели отношение к этому заветному учреждению. Неудивительно, что рассказы о дальних странах мальчик слышал с детства. Но из школьных предметов предпочитал все-таки точные науки.
– Нам повезло с преподавателем физики. Замечательный человек, ставший для нас не только учителем, но и другом. Даже поездки с ним на картошку превращались в праздник. Поэтому меня тогда и тянуло в МИФИ или в МФТИ, – признается сам Лавров.
Однако вступительные экзамены в МГИМО начинались на месяц раньше. Сергей параллельно сдал документы и туда. Поскольку в активе у Лаврова имелась серебряная медаль, вместо пяти экзаменов ему достаточно было отличиться в двух. Что он и сделал, а потом, посоветовавшись с родителями, решил МГИМО с физикой не изменять.
Постигать тонкости международных отношений будущие дипломаты начали не в аудитории, а в Останкино, на строительстве телебашни. Именно там, на земляных работах, бригадир стройотряда прочел студентам первые лекции о заграничной жизни: рассказывал, как рядовым прошел до Берлина, как захаживал в семью к одной молодой немке. Но в основном разъяснял тонкости восприятия женского пола.
– Да, во взрослую жизнь мы тогда окунулись сразу, – вспоминает однокурсник Лаврова, нынешний ректор МГИМО Анатолий Торкунов. – Ярких ребят училось много. Но и на их фоне Сергей выделялся: крупный, крепкий и всегда с гитарой. А вскоре он стал культоргом курса.
Первым испытанием для культорга оказалась подготовка осеннего капустника. Сценарий для того времени был достаточно острый: студенты разыгрывали бурное единогласное голосование. Лидеры вузовского комитета комсомола подстраховались и «несколько подкорректировали» сценки. Но Лаврова приметили и вскоре назначили культоргом всего вуза. Вместе с Анатолием Торкуновым он выступал на многих площадках столицы, читал Вознесенского и в «Лужниках», и перед депутатами съезда Верховного Совета.
Да что капустники – без Лаврова не обходился ни один стройотряд. На стройках страны он (добровольно!) проводил все летние каникулы, исколесив самые далекие уголки Союза (Туву, Якутию, Дальний Восток). После первого курса помогал водным потокам прийти в сухие хакасские степи. Проще говоря, ставил железобетонные блоки для оросительных систем.
– Лагерь стоял километрах в двухстах от Абакана, на берегу маленького озерца, – рассказал мне Анатолий Торкунов. – Место очень красивое: с одной стороны – степь, с другой – Саяны. Но времени обращать внимание на прелести природы не было. Спать ложились в 2–3 часа ночи, вставали в шесть и работали, работали.
В Шри-Ланку
поехал с женой
В дипломе министра значится: «референт по странам Востока». Поступая в МГИМО, будущие дипломаты не догадывались, куда их занесет служение внешней политике соцотечества. Языки же для полного погружения распределялись сверху. Среди студентов, понятно, выше котировались страны Запада. Лавров же оказался не просто на «восточной» половине. Сергею «повезло» больше всех «восточников» – ему достался сингальский язык (один из языков Шри-Ланки).
Но зато, когда в 1972 году Лавров защитил диплом, сразу подвернулась возможность вырваться по распределению в загранкомандировку. Дипломатов, владеющих сингальским, в огромном СССР можно было по пальцам пересчитать. Сам Сергей Викторович признавался:
– Четыре года пролетели быстро, ведь Шри-Ланка тогда жила спокойно. Не гибли люди, не бушевал терроризм. Страна казалась прекрасной с ее пляжами и высокогорными чайными плантациями.
Впрочем, нежиться на морском песочке Лаврову доводилось нечасто. В советском посольстве работали всего 24 дипломата, обязанностей у молодого спеца из Москвы хватало.
– Тогда у нас со Шри-Ланкой были широкие связи, – вспоминает бывший посол СССР в этой стране Рафик Нишанов, при Горбачеве возглавивший Совет Национальностей Верховного Совета. – Мы строили в республике шинный завод, металлургический комбинат… Для плодотворных торгово-экономических отношений надо было проводить непрерывный анализ ситуации. Это и поручили Сергею.
Попутно Лавров стал переводчиком посла. А еще выполнял функции зав. протоколом, был личным секретарем и помощником Нишанова. И при этом оставался веселым парнем. По словам Рафика Нишановича, 25-летний Лавров выглядел «исключительно жизнерадостным, общительным человеком: играл в футбол, регулярно затевал капустники. Да и семьянин был прекрасный».
Женился Сергей на третьем курсе института, связав жизнь с будущей учительницей русского языка и литературы Машей. Разумеется, в четырехлетнюю командировку Мария Александровна поехала вместе с мужем.
Уступил кресло Фрадкову
В 1976-м Сергей Лавров вернулся в Москву с хорошей репутацией, позволившей пять лет расти в отделе международных экономических организаций МИД. Там он стал сначала третьим, затем вторым секретарем. По словам его коллеги Андрея Терехова, работа у Лаврова была не только бумажная и аналитическая.
– Его подразделение занималось экономическими проблемами. Они сотрудничали со многими международными организациями, в том числе и с ООН. Лавров входил в число многих делегаций, готовил переговоры и сам в них живо участвовал. К 81-му году опыт дипработы в этой сфере у него накопился солидный. Потому его и отправили в советское постпредство при ООН.
В Нью-Йорке Лавров провел семь лет, дослужившись до старшего советника представительства. А в 1988-м, вернувшись на родину, стал замначальника одного из управлений МИД. Спустя четыре года вырос до заместителя министра.
В начале 90-х российское постпредство при ООН работало со сбоями. Так, представитель Юлий Воронцов, якобы не получив инструкций из МИД, проголосовал за введение санкций против Югославии. В России разразился скандал. В МИД решили: постпреда надо менять. Выбор пал на Лаврова, у того накопился солидный опыт работы в Нью-Йорке. К тому же в тот момент кресло зашаталось и под министром Андреем Козыревым. Он, опасаясь Лаврова как конкурента на главный кабинет на Смоленке, решил держать его на другом конце света, в США. Но опасался Козырев зря: в политических амбициях Сергей Лавров тогда не был замечен.
– Во время очередной реорганизации правительства в 1997 году появилась идея назначить Лаврова министром внешних экономических связей и торговли. Его даже почти отозвали из Нью-Йорка, – вспоминает бывший мидовец Александр Шохин. – Но он от назначения отказался, считая, что будет более полезен именно в ООН.
В итоге пост министра достался нынешнему главе Белого дома Михаилу Фрадкову. Лавров же провел за океаном десять лет – с 1994 по 2004 год.
Бунт
против генсека ООН
Вспоминая американскую командировку Сергея Лаврова, утверждают, что именно он возглавил в ООН так называемый «бунт курильщиков». Когда Кофи Аннан запретил курить в стенах Организации, российский представитель демонстративно не подчинился. Он разгуливал по коридорам с пепельницей в одной руке и с любимым «Парламентом» в другой. После такого демарша кампания по борьбе с курением выдохлась. Впрочем, авторитет российского представительства при ООН был достаточно высок и без демаршей.
– Были случаи, когда с Лавровым советовались даже его иностранные коллеги по Совбезу, – рассказывает юрисконсульт ООН Андрей Терехов. – Он всегда умел быстро принимать правильные решения. Часто, когда не было времени на консультации, он сам выступал с инициативами, которые затем одобрялись Москвой.
Лавров жил в Нью-Йорке с супругой и дочерью Катей. Мария Александровна работала библиотекарем миссии и сплотила жен российских дипломатов в «Женский клуб». Катя поступила в Колумбийский университет.
Увы, времени на семью у Лаврова оставалось мало. Рабочий день его начинался в 8.30, а заканчивался часто после 22.00. Званые вечера и приемы тоже были работой.
– Прием – это не просто еда и выпивка на халяву, – считает Терехов. – Очень утомительно несколько часов подряд провести на ногах. Что касается неформальных вечеринок, то с них Лавров старался уйти пораньше. Мы отговаривали, но он ссылался на работу.
Российское представительство при ООН – своего рода «маленький МИД». Лаврову приходилось лавировать в гуще самых острых мировых событий, пытаясь разрядить ситуацию то в Югославии, то в Ираке... Поработав в «мини-МИД», Сергей Викторович оказался в полной боеготовности к управлению «большим». Министром Лавров стал 9 марта 2004 года по указу Путина. Это было чисто техническое (т.е. профессиональное) решение. Из действующих дипломатов высшего уровня Лавров в тот момент оказался наиболее подготовлен к министерской работе – и по статусу, и по опыту «разбора полетов».
В походы
ходит без охраны
Международную дипломатию нередко сравнивают с экстремальными видами спорта. Если так, Сергей Лавров поддерживает себя в тонусе даже в отпуске.
Последние двадцать лет он неизменно выкраивает в году две недели и проводит их, сплавляясь по горным рекам на надувных плотах. Не стал исключением для министра и минувший год.
– Для Сергея последний поход оказался большим испытанием, – вспоминает товарищ Лаврова по рафтингу Юрий Кобаладзе. – У нас есть негласное правило: во время сплава – никакого радио, телевидения, газет. Абсолютное отключение от внешнего мира. И только когда приходим на точку (конечный пункт), сразу садимся на телефон. Но на этот раз у Сергея была спутниковая связь: ему приходилось регулярно созваниваться с подчиненными, давать указания. Зато никаких телохранителей рядом не было, так что мы сами его охраняли, шутили даже: «Ну что, мужики, министра везем!» Доставили целым и невредимым.
Был во время сплава, правда, момент, когда внешняя дипломатия страны оказалась под угрозой. Спутниковый телефон министра как-то ненароком упал в кипяток.
– Варился он там минуты две, – эмоционально вспоминает Кобаладзе. – Мы его достали, разобрали, протерли, завернули в тряпку и положили в сахар, чтобы тот вытянул из телефона всю влагу. Конечно, у Сергея был запасной аппарат, но он непременно хотел спасти этот, на всякий случай. И представляете, на следующее утро телефон заработал.
За годы увлечений команда рафтеров подобралась слаженная: 7–8 человек, выпускники МГИМО 1972–1974 годов. Кроме самого Лаврова, тут и бывший разведчик, ныне крупный бизнесмен Юрий Кобаладзе, и управляющий холдингом Андрей Бугров, предприниматели Михаил Немойтин и братья Малинины, нынешний полпред при ООН Андрей Денисов, чиновник аппарата Белого дома Виктор Коннов, сотрудник ООН Андрей Терехов. И – никаких женщин.
Началось же все с того, что лет двадцать тому кто-то из однокурсников предложил сгонять по речке в Башкирии. Затянуло. Но последние десять лет сплавляются исключительно в Горном Алтае, где для рафтинга – лучшие реки в России.
– Я в 94-м первый раз с группой пошел, – рассказывает Кобаладзе. – И никто не думал, что Катунь – такое опасное место. Там по обоим берегам стоят монументы погибшим героям. В результате после неудачного прохождения одного из порогов мы пропороли плот и чуть не утонули. Теперь ходим на двух плотах, с проводниками и в самое пекло не лезем.
Кстати, всю черную работу речники выполняют сами. Есть свои походные обязанности и у министра. Если Кобаладзе, по его словам, «кухарка», то Лавров – костровой:
– Это такая романтическая профессия, где сразу виден яркий результат. Он ищет дрова, он их рубит, он их разжигает. Причем в последнем Сережа достиг такого мастерства, что может одной спичкой зажечь даже мокрые ветки. Вот однажды мы потерпели крушение. Представьте: ночь, вы стоите в тайге, на вас льет дождь и у вас осталась всего одна спичка. И тут Сергей, у которого, как потом оказалось, после крушения был сломан палец на ноге, берет эту спичку и разжигает костер, спасая нас всех.
Есть у министра и другие увлечения. Он хорошо играет на гитаре, поет хриплым голосом «под Высоцкого», гоняет в футбол и парится в бане, травит анекдоты, любит итальянскую кухню и шотландское виски. И конечно, пишет песни и стихи. А где, как не в стихах, чувствуется, чем человек живет на самом деле:
Ищет в сказках Россия
оправданье свое.
Там и Дева Мария,
там и плотник ее...
И распять, нет сомненья,
могут нас, не вопрос,
Но насчет воскрешенья
как-то здесь не склалось.
Досье
Год в кресле: достижения и проколы
Приоритетным направлением российской дипломатии при Лаврове стали Соединенные Штаты. Позитив работы министра на этом фронте – дальнейшее укрепление связей двух президентов в одной антитеррористической упряжке. За Чечню Путина за океаном уже критикуют мало и вяло, но …стали поругивать за дело ЮКОСа, отмену региональных выборов и прочие признаки «усушки» демократии в России. На этом фоне «партия войны» в Штатах совсем перестала реагировать на дежурные протесты нашего МИД против возможной войны с Ираном.
В ближнем зарубежье Лавров ярче всего отметился в Грузии. Сначала Москва на Кавказе «сдала» Аджарию. Затем из сферы нашего влияния едва не ушла Южная Осетия. А недавно министр, оговорившись, назвал смерть грузинского премьера Жвании убийством. Этим он окончательно подтвердил подозрения местных националистов в том, что в трагедии не обошлось без руки Кремля. Впрочем, именно Лавров добился от Тбилиси согласия (пока устного) не размещать на своей территории военные базы «третьих стран».
Внутри самой России год Лаврова запомнился щедрым и неожиданным (для неспециалистов) подарком Китаю островов на Амуре, которые всегда были российскими. Нежелание отдать Японии Курилы, которые когда-то были японскими, выглядело не жестким, потому что не выпячивалось.
В среде рыцарей плаща и кинжала Сергей Лавров прославился как вызволитель российских разведчиков из катарских застенков. А вот с Закаевым и Ко повезло меньше. Пока в Россию депортируют лишь наших сограждан, подозреваемых во вмешательстве в дела других стран (как произошло недавно в Молдавии)."
|
