|
Его взяли прямо на Лубянке. Сразу после дежурства. На глазах у изумленных коллег, ничего подобного еще не видевших, ибо полвека уже чекистов на рабочем месте не брали.
Очередная порция “товара” лежала в его дипломате. Он был настолько уверен в себе, что, зная даже о прошедшей череде арестов и обысков, не посчитал нужным затаиться, лечь на дно.
Эта исконно русская надежда на авось дорого потом обойдется ему — кадровому чекисту, бывшему разведчику, подполковнику ФСБ Александру Межову...
Об этой детективной истории вы не найдете в печати ни строчки. Даже после приговора суда “компетентные” органы предпочитают хранить молчание: так спокойнее.
Между тем дело подполковника Межова — одна из самых ярких страниц в истории современной контрразведки. Ярких — и одновременно постыдных.
Добрых пять лет в самом сердце Лубянки безнаказанно действовал “крот”. За это время он украл более 10 тысяч секретнейших документов. И даже — святая святых — сводки, которые руководство ФСБ готовило для Кремля.
Эти бумаги, повествующие о тайных операциях Лубянки, должен был читать один только человек: президент. Но параллельно они ложились на стол совершенно посторонним людям...
По прочтении — сжечь
Весна 2000-го. Кремль объявляет войну Гусинскому. Сам олигарх попадает на тюремные нары. В его империи — череда обысков.
Главная добыча ждет прокуратуру в службе безопасности “Моста” — загадочной, всемогущей структуре, созданной бывшими генералами КГБ.
Расшифровки телефонных переговоров лучших людей страны. Сводки наружного наблюдения. Любовно собранный компромат. (Впоследствии, кстати, часть базы данных “Моста” ушла на сторону, и каждый желающий может познакомиться с ней посредством “Интернета”.)
Среди этого шпионского роскошества внимание оперативников привлекла и подборка еженедельных бюллетеней о наиболее приметных событиях в стране, которые готовило Управление информации “Моста”. “Подлежит возврату или уничтожению на месте” — значилось на каждом из них.
К чему такая таинственность? Ведь подобные обзоры готовит любой крупный холдинг. Но стоило только пролистать их, и вопрос этот отпал сам собой.
В бюллетенях было то, о чем не пишут газеты. Рассказы о деликатнейших операциях спецслужб. Анализ обстановки в войсках и стране. Детали контртеррористических акций.
Даже на первый взгляд было видно, что большинство этих сведений — секретны. Людям посторонним доступ к ним заказан.
Но откуда в коммерческую структуру могла попадать столь ценная информация? На этот вопрос необходимо было ответить, и как можно скорее. Кто мог поручиться, что “источник” (или источники) “Моста” параллельно не шпионит и на кого-то еще? Например, на ЦРУ или БНД?
Тайна железного сейфа
Когда ФСБ получила изъятые в “Мосте” бумаги, всякие сомнения исчезли. Утечки могли быть только отсюда — с Лубянки.
Большинство найденных материалов были практически идентичны секретным сводкам и справкам ФСБ: люди Гусинского не утруждались даже переписывать их.
Оставалось лишь установить, кто из чекистов имел доступ к пропавшим материалам.
Круг очертили быстро. Все, что нашли в “Мосте”, проходило через Информационно-аналитическое управление ФСБ. Точнее — группу оперативного информирования (ГОИ).
Это нештатное подразделение было создано специально для того, чтобы готовить материалы к докладам руководителям государства и ФСБ. Все самое ценное, важное и секретное скапливалось именно здесь.
На Лубянке забили тревогу. Если кто-то из сотрудников ГОИ “сливает” на сторону документы, это равносильно гибели. Невозможно даже представить себе степень ущерба, который мог нанести такой предатель.
Все работники ГОИ были взяты под колпак. Основные подозрения вызвали двое — майор Ф. и начальник одного из отделов ИАУ полковник С. (по понятным причинам, фамилии мы не называем).
У обоих были проведены обыски. Прямо скажем, не безрезультатно. У майора Ф. обнаружили маузер с патронами. В рабочем сейфе полковника С. — 110 тысяч долларов. Наличными.
Незадачливых чекистов задержали. Но, увы: их грехи никакого отношения к “Мост”-файлам не имели...
Поскольку больше к людям этим мы уже не вернемся, сразу скажу, что в ходе расследования вскрылись иные, не менее драматические обстоятельства. Полковник С. — по национальности он был казах — вскоре признался, что передавал своим соплеменникам из “компетентных” органов Казахстана служебные документы: в основном экономического характера. Корыстный умысел он отметал начисто: говорил, будто действовал из одних только патриотических чувств.
Но найденный прокуратурой свидетель — подполковник ГУБОП МВД — рассказал прямо противоположное. По его словам, казах-чекист не раз делал к нему, как называют это в спецслужбах, вербовочные подходы. Подполковник тоже был родом из Казахстана, а его родной брат занимал даже солидный пост в КНБ — аналог нашей ФСБ. Этими-то обстоятельствами и пытался воспользоваться полковник С.
Впрочем, скандал не нужен был никому. Формально спецслужбы СНГ не шпионят друг против друга. Еще 10 лет назад все они подписали соответствующее соглашение: по иронии судьбы — как раз в Алма-Ате.
Поднимать шум означало ухудшить и без того непростые российско-казахские отношения. Кремль пойти на это не мог. История полковника С. логического развития не получила. Уголовное дело против него прекратили по амнистии...
В какой-то момент контрразведчикам показалось, что они зашли в тупик. Через мелкое сито они просеяли всех сотрудников ГОИ. Всех, кто имел доступ к исчезнувшим материалам.
Безрезультатно. А ведь счет шел не на недели — на сутки. Каждый день промедления мог обойтись государству слишком дорого.
Удача пришла в облике одного из сотрудников Службы безопасности “Моста”. При обыске в его компьютере обнаружились файлы с аналогичными документами.
Отпираться смысла не имело. Человек вынужден был назвать имя того, кто снабжал его секретными материалами.
Услышав долгожданную фамилию, оперативники наконец-то поняли, почему были тщетны их предыдущие поиски. Дело в том, что консультант 7-го отдела Информационно-аналитического управления ФСБ Александр Межов не входил в группу оперативного информирования. Он просто... сидел в соседнем кабинете.
Его арестовали тотчас же: 1 июня. Сразу после дежурства. В его портфеле лежали уже заготовленные на продажу дискеты с очередными секретными документами. Вопросов больше не оставалось. Да и в домашнем компьютере Межова нашли бессчетное множество файлов, украденных с Лубянки (большинство, правда, он успел стереть, но специалисты из НИИ ФСБ полностью их восстановили).
На первых же допросах стало ясно: подполковник Межов успешно торгует государственной тайной еще... с 96-го года.
Ночной вор
Дорога к измене — у каждого своя. Для кадрового чекиста Межова она началась осенью 96-го.
Сотрудникам госбезопасности платили тогда гроши. Денег катастрофически не хватало. А тут еще подошел срок возврата банковского кредита.
Конечно, Межов вполне мог найти заработок на стороне. Но то ли не захотел, то ли поленился. Куда как проще (и выгоднее) был для него иной путь.
В соседнем с ним кабинете сидела группа оперативного информирования. Материалы, которые стекались сюда, представляли несомненный интерес для любой спецслужбы: будь то частное разведбюро или иностранная разведка.
Найти покупателя оказалось совсем нетрудно: рынок информации сложился в Москве давно, и с одним из активнейших его игроков — отставным сотрудником КГБ Владимиром Григорьевым — Межов хорошо был знаком.
С осени 96-го начинается шпионская одиссея Межова. Несколько раз в месяц — преимущественно по ночам — он заходит в комнату ГОИ.
Вообще-то пускать посторонних сюда не положено, но Межов ведь свой. Даже выходя из кабинета, дежурные оставляют на его попечении включенный компьютер, где аккумулируется вся секретная информация.
Остальное — дело техники. Профессиональному аналитику хватает считанных минут, чтобы отыскать в машине самое интересное и скопировать на дискеты. Если его застают за компьютером, он объясняет, что пишет... книгу кулинарных рецептов.
А уже на другой день дискета переходит в руки Григорьева. Расчет происходит на месте: за каждую Григорьев платил 100—200 долларов. (Как установило следствие, всего Межову перепало не менее 13 тысяч.) В дальнейшем материалы эти Григорьев перепродавал в “Медиа-Мост”.
Но, как известно, аппетит приходит во время еды. Войдя во вкус, “кулинар” Межов находит еще одного клиента: начальника информуправления Инкомбанка Михаила Пономаренко.
Теперь, в дополнение к григорьевским “гонорарам”, он получает и ежемесячную зарплату — 500 долларов. (Впоследствии Пономаренко перейдет в “Норильский никель”, но на их отношениях это никак не скажется, ведь руководители “Никеля” тоже хотели быть в курсе последних событий. В первую очередь подготовленные на основе межовских дискет обзоры ложились на стол будущего красноярского губернатора Хлопонина.)
Я называю лишь два канала утечки информации: только то, что удалось доказать прокуратуре. В действительности же их было, несомненно, больше. Один из покупателей рассказал на допросе, что в дипломате Межова всегда лежало несколько дискет. “Это не тебе, и это не тебе, — приговаривал он, перебирая “товар”, — а вот твое”.
Но не пойман — не вор. Удлинять себе срок Межов не спешил. Он признавался лишь в преступлениях очевидных. И хотя следствие подозревало его во многих грехах, большинство их так и осталось за кадром. В том числе и загадочная история его отношений с... одним английским шпионом.
На секретной службе ее величества
Бывшего сотрудника СВР Валерия Оямяэ англичане взяли на крючок четыре года назад. В Таллине.
На своего агента возлагали они большие надежды. Недаром вербовал его сам резидент СИС. Регулярные встречи проводил гендиректор эстонской контрразведки Юри Пихл.
В разведзаданиях, которые дешифровала потом ФСБ, Оямяэ предписывалось собирать сведения об известных политических деятелях и возможных подходах к ним; о руководящем и оперативном составе Лубянки. И многое-многое другое.
Его арестовали в марте 2000-го. За три месяца до разоблачения Межова...
Я объединил два этих имени не случайно. Межов и Оямяэ были давно и хорошо знакомы меж собой: когда-то они вместе работали во внешней разведке. После увольнения Оямяэ не потерял связь с бывшим коллегой. Следствие располагало данными, что они продолжали встречаться.
Никогда не поверю, чтобы иностранный агент, профессиональный шпион не воспользовался такой исключительной возможностью.
Перечень документов, похищенных Межовым, занимает не одну страницу в уголовном деле. Еженедельные сводки для президента о наиболее важных вопросах национальной безопасности. Шифртелеграммы территориальных органов ФСБ. Сводки Управления контрразведывательных операций. Секретные справки ключевых подразделений ФСБ. Сводки о ситуации на Кавказе.
Абсолютное большинство похищенного имело гриф “секретно”. Многое — “сов. секретно”. Благодаря Межову достоянием “гласности” стали результаты десятков контрразведывательных операций, сотен разработок и дел оперативного учета.
Он не брезговал ничем. Тащил все, что подворачивалось под руку. И тезисы выступлений директора ФСБ на различных совещаниях. И списки личного состава Лубянки. Даже итоги диспансеризации, которую прошли сотрудники его отдела.
Без преувеличения можно сказать, что “крота” подобного размаха современная контрразведка еще не знала...
Александр Межов сдался на милость победителю сразу после ареста. Своей вины он не отрицал. Более того — написал покаянное письмо директору ФСБ, в котором просил использовать его печальный пример в назидание бывшим коллегам.
Суд учел эти обстоятельства. Незадачливому “кулинару” Межову был вынесен сравнительно мягкий приговор: 3 года и 1 месяц исправительной колонии. Это произошло совсем недавно...
Читайте так же: "База данных Департамента безопасности "Группы Мост"
|
