|
" За последние год-два различными прокуратурами Дагестана возбуждены уголовные дела на добрую дюжину родственников прокурора республики Имама Яралиева, уже десять лет пребывающего в этой должности. Что странно для России вообще и для Кавказа в частности. А как же семейные узы, клановые связи, о которых даже полпред Козак с тревогой докладывал президенту? Неужели в Дагестане пошли против векового уклада и политических реалий последнего десятилетия?
Пришлось ехать, чтобы разобраться в подобном феномене. Который на поверку оказался не политологическим казусом, а сценарием для бразильского сериала.
Для начала поясню: клановость — это в определенной степени продукт развития цивилизации при наложении ее на родовые отношения. Через такой этап прошли все народы. Одни раньше, другие позже. А как иначе: кому доверять в этом сложном и жестоком мире, не обремененном законностью, если не родственникам, членам своего рода? Для всего Кавказа это традиция, к которой по-разному можно относиться. Клановость, с одной стороны, источник коррупции и социально-политической нестабильности, с другой — цемент для общества, постоянно рискующего распасться на криминальные атомы, опора режима, научившегося только разделять и властвовать. Опора до поры до времени, конечно.
И, судя по всему, пора настала.
Любой клан в современном мире имеет тенденцию обрастать криминальными связями. Криминальный же мир — даже не первобытная семейная община, а примитивная стая, правит в которой не обычай, а пахан, способный закатать в бетон своих родственников, претендующих на что-то большее, чем им положено. И клан деградирует, разъедается изнутри. Любой — кавказский, московский или, страшно сказать, питерский.
На юге Дагестана с начала 90-х стал выдвигаться на передовые позиции клан Яралиевых. Молодой выпускник юридического факультета Дагестанского государственного университета Имам Яралиев довольно быстро начал подниматься по служебной лестнице: от помощника прокурора горного Ботлихского района за 10 лет дорос до прокурорского работника республиканского масштаба.
Именно на этот период пришлись и первые значительные успехи его родичей. На имя дяди прокурора Дуньяма Яралиева был открыт кооператив «Жар-птица». Впрочем, между дядей и племянником разница в возрасте — всего шесть дней, и в школу в селении Юхари-Сталь они пошли в один год, даже учились в одном классе. А закончив школу, вместе поехали в Махачкалу. Дуньям поступал в сельхозинститут, а Имам — в университет, на юридический. И оба провалились.
Дуньям вспоминает: «Нам старшие дали по две тысячи рублей на поступление в вуз. Но такса оказалась выше».
На следующий год Дуньяма призвали в армию, а вот Имам поступил учиться.
По сей день дяде обидно: «Я за него в армии служил, а он, наверное, к своей и мою долю прибавил — и стал студентом».
Но так или иначе «Жар-птица» все-таки была открыта. По словам дяди Дуньяма, открывая кооператив на его имя, но вкладывая в него свои деньги, прокурор Имам объяснил, что все, кто при должностях в республике, так поступают. То есть по бумагам председателем кооператива будет числиться дядя, а реальным хозяином со всеми вытекающими и втекающими последствиями — племянник. Хотя, конечно, и этот процесс, возможно, протекал несколько иначе. Суть не в том…
Просто бизнес пошел в гору. Из Промстройбанка города Дербента на счет кооператива поступили денежные средства в сумме 30 миллионов рублей. Надо полагать, не только из-за коммерческих талантов дяди… Через кооператив «Жар-птица» в ноябре 1996 года (к тому времени 40-летний Имам Яралиев уже больше года являлся прокурором Дагестана) были закуплены 3 га земли в поселке Белиджи Дербентского района вместе с железнодорожными путями. Здесь вскоре построили нефтебазу и прикупили 40 железнодорожных цистерн. А администрации Дербентского района так полюбилась «Жар-птица», что кооперативу выделили земельные участки вдоль федеральной трассы «Кавказ» под строительство сети АЗС. Собственниками числились Дуньям Яралиев и его шурин Ш. Ханов. Были ли они реальными владельцами, не знает даже налоговая инспекция…
Нет, моих математических способностей не хватит, чтобы подсчитать, сколько можно заработать, владея десятком АЗС и нефтебазой, при этом получая ГСМ из Азербайджана без всяких таможенных сборов и пошлин и не платя никаких налогов государству Российскому.
В итоге появился благотворительный фонд. Кому он благо творил — большой вопрос, но денежные средства от вечно зависимых коммерсантов на него шли огромные. Потом на границе Дагестана с Азербайджаном организовали рынок площадью 5 га. Переоборудовали Магарамкентский сырзавод под винно-водочный и название дали ему, видимо, соответствующее размерам доходов: «Шах-даг» (в переводе «гора шаха»). Затем разлив водки перевели на консервный завод в поселок Белиджи.
По пути прибрали к рукам завод минеральных вод «Рычал-Су». Бывший руководитель завода Максим Меликов, согласно материалам прокуратуры, подчиненной племяннику, и милиции, оказался человеком незаконопослушным — на него завели уголовное дело и взяли под стражу. Вскоре тот вышел на свободу, но продал акции по сходной цене. Теперь акции эти оформлены на родственников жены племянника прокурора. Другая часть акций, некогда принадлежавшая предпринимателю Бабаеву, была переоформлена на родственника жены дяди прокурора. Суточный доход завода составляет 700—800 тысяч рублей. Это по оценкам самих его хозяев.
Так тухум (род) Яралиевых стал самым богатым на юге Дагестана.
В родном селе Яралиевых Юхари-Сталь вырос дом-дворец, оценочная стоимость которого — 2 миллиона долларов. Дом оформлен на дядю. Риторический вопрос: где бы жил сейчас этот дядя, не имей он такого племянника? В то же время как бы жил сейчас племянник, пусть он даже и прокурор Дагестана, не имей он такого предприимчивого дядю?
Но диалектика клановых отношений имеет свои законы, не подвластные никаким деньгам и никаким прокурорским постановлениям.
Пробежала между родственниками кошка…
Племянник, все-таки он прокурор республики, решил, как утверждает дядя, все же показать, кто в клане (в тухуме, в роду) старший. Родственники прокурора уверяют: он потребовал от тех, кто «воду в болоте мутил», переоформить все эти заводы, АЗС, нефтебазы на других людей, тоже из клана, но более почтительных.
«Нет, — сказал родной дядя, а также сказали тетя, двоюродные братья и прочие обиженные одноклановцы (тухумцы), — ничего мы не вернем. Это все наше и на нас оформлено. Мы — собственники». А ты, мол, сегодня еще прокурор, а завтра к нам кланяться придешь.
И как-то странно совпало, но прокуроры Сулейманстальского, Кайтагского и Магарамкентского районов тут же взяли и возбудили уголовные дела на десяток родственников прокурора республики. И не только за экономические преступления. На двоюродного брата прокурора — капитана милиции и бывшего замначальника милиции Сулейманстальского района — Марата Яралиева, например, возбуждено уголовное дело № 53673 за вооруженное нападение на работников службы безопасности завода «Рычал-Су», принадлежащего этому же клану. В ответ другого родственника — Мамеева Шалбуза — подкараулили и обстреляли из автоматов, принадлежащих службе безопасности того же завода минеральной воды «Рычал-Су». Так дело дошло до прямых вооруженных столкновений между родичами.
Было возбуждено уголовное дело, по которому сначала в качестве обвиняемых проходили заводские охранники, но потом их почему-то отпустили, а дело завели на пострадавшего — раненного двумя пулями Шалбуза Мамеева. Он и сидит сейчас под стражей и пишет письма во свое спасение генеральному прокурору и президенту.
Не только он пишет. И родной дядя прокурора республики Дуньям Яралиев тоже пишет и президенту, и генеральному прокурору, и директору ФСБ — просит спасти его и других родственников от племянника-прокурора. А, видимо, в благодарность за спасение дядя обязуется отдать оружие: три автомата и пять пистолетов, в том числе иностранного производства. Это оружие, по словам дяди, проходило по уголовным делам, было изъято в свое время у террористов и бандитов, и… передано племянником на хранение своим родственникам.
Читателю, наверное, интересно узнать, как обо всем этом узнали в газете? Здесь нет никакого секрета. В качестве судьи в клановой разборке, кроме президента, предложено было выступить и мне. Я попытался выйти на прокурора Дагестана Имама Яралиева и получить хоть какие-то пояснения. Хотя бы по поводу оружия, изъятого у бандитов и проходившего по уголовным делам. Как оно могло попасть к его родственникам?
Помощник прокурора Дагестана ответил: по этому вопросу уже работают сотрудники Генеральной прокуратуры — придется подождать результатов их труда. Хотя тут же вежливо предложил приехать покупаться в море, поесть фруктов, отдохнуть. И я поехал.
Доехал до родных мест клана Яралиевых. Дяди прокурора Дуньяма я не нашел — его, по словам родственников, тоже арестовали, чтобы через некоторое время отпустить (профилактика, очевидно), зато наткнулся на не совсем добрых людей, которые стали задавать непростые вопросы.
Вопросов много и у меня, потому и решил рассказать эту историю о клановых войнах в прокурорской семье. Тем более что генеральный прокурор Владимир Устинов предпринял решительные действия по укреплению прокуратуры республики и борьбе с клановостью, разваливающей не только кавказские республики, но и всю страну.
На должность первого заместителя прокурора Дагестана два месяца назад назначен 27-летний Мурад Кехлеров, недавний выпускник Российской юридической академии, хорошо зарекомендовавший себя в должности первого заместителя прокурора Никулинской межрайонной прокуратуры г. Москвы. Его отец Сабир Кехлеров — заместитель генпрокурора РФ. Род Кехлеровых, кстати, тоже из Южного Дагестана."
22.09.2005
|
